Za rubežomъ : razskazы

ЕЗЬ = р НЫ -

считалась имъ панацеей отъ всяческихь золь и поистин® сдфлалась его идоломъ. Что бы онъ ни говорилъ или писалъ, все сводилъ онъ къ этой свЪтлой и ожидаемой гостьЪ. Политическое убфждеше ярко превращалось у него въ настоящую непререкаемую вЪру, давая поводъ для сочиненя анекдотовъ со стороны насмвшливыхъ сотрудниковъ по журналу. В. А. Гольцевь привБтствовалъ, разумЪется, всякое открыт1е новой школы или библ!отеки, просвъшавшее народъ и приближавшее его, какъ онъ говорилъ, къ конститущи. И одинъ изъ тогдашнихь анекдотовъ пресерьезно разсказывалъ о томъ, какъ побЪжавши на телеграфъ привЪтствовать открьме въ какомъ-то захолустьи женскихъ кулинарныхъ курсовъ, Гольцевъ, задумавшись на минуту, послалъ телеграмму:

„Жарьте разумное, доброе, вЁчное“.

В. М. Лавровь былъ равнодушнымъ къ политикЪ, которой отдаться, повидимому, ему мЬшалъ эстетизмъ. И вспоминается мн5, какъ за параднымъ ужиномъ у одного богатаго либерала, когда произносились тосты, связанные, разумБется, съ политикой, Лавровъ шепталъ своему сосЪду,

— Пр зжай ко мнЪ въ Старую Рузу. Теперь весна. Выйдешь рано утромъ, а скворцы поютъ, пташки уморительно прыгаютъ...

— Вуколъ Михалычъ! — раздается укоризненный голосъ оратора.

— Виноватъ, простите пожалуйста.

_И тотчасъ же пониженнымъ шопотомъ обращене къ сосЪлУ,

— Ир1зжай же скорБй. А здЪсь все одно и то же, и вс они врутъ.

НЬть ничего удивительнаго въ томъ, что общая судьба тогдашней русской литературы поставила этого праваго либерала во главЪ умфреннаго либеральнаго журнала. Но основой жизни Лаврова менфе всего была политика, а скоРЬЙ всего красота, Любоваться художественнымъ творчествомъ, воспринимать красоту природы: и тонко ифнить достижешя духовной культуры, — воть что, повидимому,

9# \