Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

252

пфсни о ненависти молодой къ своему старому мужу, доводящей ее до преступленя. СлБдовательно, и здЪсь вступлене присоединено къ уже готовой пфснЪ, а не принадлежало ей съ самаго начала.

6. Соболевскй Ш № 142 (Курская губ.). Варантъ, близк къ 3, но распространенный. Сначала обращене къ соловью, какъ онъ не соскучится „во зеленомъ саду сидемчи, на темный лЬсь глядемчи, на зеленую дубровушку, на бЪлую березушку?“ Все это такя вещи, которыя не могли бы, кажется, вызвать отвращен!я у соловья, и ихъ сравнене съ непр!ятной обстановкой молодой женщины у стараго мужа не достаточно мотивировано. Происхолитъ такая невязка вступленя съ содержашемъ оттого, что вся пЪсня обнаруживаетъ тенденщю къ пространному и подробному изложен!ю. Поэтому, пЪвшимъ не хотБлось ограничиться указашемъ на одинъ источникъ скуки, а понадобилось психологически перечислить рядъ примфровъ. Это сдБлано неискусно. ПослЪ обращеня къ соловью въ пфсн$ сл$дуетъ вопросъ, какъ не соскучится молодая съ мужемъ? Въ своемъ отвЪтЬ она обращается къ „сестрицамъ-подруженькамъ“ и разсказываеть имъ свой планъ извести мужа. При этомъ она сообщаетъ, какъ будетъ разсказывать имъ, что ее молния пощадила. Кончается песня чьимъ-то отв$томъ на ея разсказъ: „Что, сука бредила? На дворЪ дождю не было, а безъ тучи громъ не бъетъ, а безъ грома молонья не жгетъ“, какъ въ рукописи 1699 г., изъ чего можно заключить, что отвфтъ на вымышленный разсказъ убйцы о гибели ея мужа входилъ уже въ первоначальный сюжетъ псни. Безсвязность же этого вар!анта обнаруживаетъ, что въ этомъ видЪ пЪсня отошла отъ своего праобраза и представляетъ продуктъ искажения и осмысленя.

Разсматривая эти вар!анть: (которые характернымъ образомъ распространены только въ Курской и Воронежской губ.), мы видимъ, какъ составляется структура лирической пфсни. Ни одно изъ имБющихся вступленй не является органически связаннымъ съ пЪсней. Обращен!я къ сосенкЪ и къ соловью въ равной мБрЪ принадлежатъ цфлому ряду пЪсенъ, которыя по своему настроен приближаются къ этой, но они гораздо боле связаньт съ тъьми песнями, чЪ$мъ съ этой. Что же касается мрачной и краткой пЪсни о женЪ преступницВ, то, быть можетъ, она не имБла никакого вступленя и только самымъ краткимъ образомъ излагала истор преступления. Что это могло быть, это подтверждается другими пЪснями о женщинахъ и дфвицахъ-преступницахъ. Наприм., у Шейна № 828 и 829 разсказывается история отравленя „разнегодной дфвчонкой“ братца или любезнаго. Оба вар!анта этой пЪсни, приведенные Шейномъ (Тульскй и Ря-