Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

148

ми и долженъ былъ пользоваться онъ, когда писалъ исторю своего „Сиротки“, такого же „оставленнаго дитяти“, какъ всЪ Алексисы, Фанфаны и проч. его французскаго образца. Этими романами питалась вся тогдашняя молодежь. Ихъ давали въ руки и молодымъ д5вушкамъ, какъ объ этомъ пишетъ, наприм. Татьяна Пасекъ въ своихъ мемуарахъ: „Изъ. дальнихъ лЪтъ“ ([т.).

Лучше этихъ образцовъ Булгаринъ ничего не имБлъ. И вотъ. въ 1899 г. выходить его „Ивань Выжигинъ“, о которомъ я буду говорить подробно дальше. Въ сл5дующемъ году Булгаринъ уже напечаталъь огромный трудъ: „Димитр Самозванецъ, историческ романъ“, 4 части (первое издан!е и въ томъ же году второе издане). РазмБ5ры этого романа очень велики: во второмъ издании въ четырехъ книгахъ страницъ свыше 1400. Въ предисловм къ этому роману, довольно обширномъ и совершенно серьезномъ, авторъ говоритъ, между прочимъ, слЪдующее: „Прошу не приписывать мн$ никакихъ мнЪн!. Авторъ здЪсь въ сторон, а говорятъ и дфйствують историческ!я лица. Я никого не заставилъ дЪйствовать и говорить по моему произволу, но всегда основывался на преданяхъ или на вычислени вфроятностей. Такъ было въ самомъ дЪлЪ, или иначе не могло быть, судя по прочему (курсивъ Булгарина). Вотъ что руководствовало меня въ изложен“. Посл этого авторъ прибавляетъ, что онъ „хотБлъ представить Россо въ началЪ ХУП вБка въ настоящемъ видЪ“. Въ концЪ книги примБчан!я со ссылками на источники. Все это лишено сентиментальнаго духа „Юр!я Молославскаго“, но гораздо серьезн$е этого романа, и для общества, которое было бы болЪе способно къ пониманю историческаго романа, это имЪло бы значеше. Однако, тотъ фактъ, что „Димитрй Самозванецъ“ Булгарина выдержалъ два изданя въ одинъ годъ, указываетъ на то, что русске читатели все-таки оцфнили романъ.

Когда въ 1833 г. Булгаринъ издалъ свой послЪдв!Й историческй романъ „Мазепа“, онъ опять вернулся въ предислови къ нему къ теоретическому вопросу о значени историческаго романа. Роковымъ образомъ, Булгаринъ все время сталкивался въ выборЪ своихъ темъ съ Пушкинымъ. „Борисъ Годуновъ“, „Полтава“ посвящены той же самой эпохф, что „ДимитрШ Самозванецъ“ и „Мазепа“, не говоря уже о томъ, что Пушкину предшествовалъ въ изображен Мазепы Байронъ. Положене Булгарина, не одареннаго художественнымъ талантомъ, но интересующагося эпохой, къ изученйю: которой его влекли интересы историка, было не легкое.

„Мазепа“ отличается отъ предшествующихъ произведенй Булгарина прежде всего своими разм$рами: это маленькая книжка въ малую восьмушку, страницъ на 200. Въ пре-