Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

157

лЪе охоты занимать, чЬмъ платить. Этотъ жидъ для самогоГ. Гологордовскаго былъ необходимЪе, ч5мъ голова на плечахъ, если бъ только ротъь можно было перемЪстить на другую часть тЪла“. Это былъ „истинный вампиръ, который: сосалъ кровь усыпленнаго человфчества въ им$н!и Г. Гологордовскаго, богатЪя, и подобно болоту, принималъ въ себя всю живительную влагу, изсушалъ окружные источники богатства и порождалъь повсюду нищету и безплод!е“. РазвЪ. не блестящи эти двЪ характеристики: пана и еврея арендатора? Далфе идутъ столь же ярюя характеристики дамской половины семейства. Очевидно, Булгаринъ хорошо зналъ эту среду, хотя самъ и не много бывалъ въ ВильнЪ. Эти характеристики не такъ общи и отрицательны, какъ двЪ вышеприведенныя: въ дамахъ Булгаринъ видитъ кое-что симпатичное, мягкое, однако, искаженное нелЪпыми услов!ями жизни, Супруга Г. Гологордовскаго была вЪжлива съ прислугой, хозяйствомъ не занималась, „вФфрила отъ всего сердца, что ея ласковое слово и улыбка дороже всякому, нежели хорошая пища, одежда и жалованье. Она очень любила читать н5ьжные романы, еще болЪе любила разсуждать съ мужчинами о любви, а всего боле любила наряжаться“. Дочери ея „были прекрасны собою, ловки въ обращении съ мужчинами, смБлы, какъ драгуны, рёзвы и веселы“. Два сына, 12 и 14-ти лЬтъ, „были настоящия обезьяны по хитростямъ, уловкамъ, злости, обжорству и скрытности“. Такова эта семья, съ которой начинается жизненное поприще Ивана Выжигина. Въ третьей главЪ выступаетъ русское офицерство, которое находится въ самыхъ дружелюбныхъ отношеняхъ съ польскими панами: оно еще не оказалось по другую сторону пропасти, которая разверзлась послЪ 1830 г. НесомнЪнно, Мицкевичъ, изображая такую пропасть, невольно впалъ въ анахронизмъ, вызванный событями перваго возстаня. Напротивъ, герой Булгарина, „Миловидинъ, избалованное дитя счастья, былъ предметомъ любви всЪхъ женщинъ, въ окружвости 25 миль. Для него давали праздники, его вездЪ хотБли имЪть въ гостяхъ, и, что всего удивительнЪе, мужчины, т.е. пом$щики, не только не сердились на него за явное предпочтен!е, оказываемое ему женщинами, но даже любили его: Миловидинъ былъ, въ полномъ смыслЪ, добрый малый: т. е. откровенень и со всфмъ своимъ остроумемъ простодушенъ. Онъ не спорилъ съ Поляками о политикЪ, пилъ съ ними за здоровье прежнихъ патр!отовъ и бранилъ отъ чистаго сердца чиновниковъ..."

Исторя любви между дочерью пана Петронеллой и Миловидинымъ забавна, но не входитъ, собственно, въ тему мо-