Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

86

суждения и эмощи, гд мы имфемъ дЪло съ противоположностью интенщональнаго отношен!я, ничего подобнаго не допускаютъ (только одно признается, др, гое отвергается). И сь этимъ связано, какъ слъдстые, что въ актахъ перваго класса ни одинъ актъ нельзя назвать правильным или неправильнымъ. Напротивъ, въ актахъ вт‹рого и третьяго класса одинъ изъ актовъ признается правильнымъ (истинный или достойный любви), другой — неправильнымъ (ошибочный и ложный или любви не заслуживающий). ЗдЪсь и берутъ свое начало истоки понятй о добрЪ и злЪ объ истин и заблуждени. Мы называемъ что нибудь истиннымъ, если относящееся къ нему признане правильно. Мы называемъ чтонибудь хорошимъ, если относящаяся къ нему любовь правильна. Добромъ въ самомъ широкомъ смыслЪ слова является то, что сл5дуетъ любить правильной любовью что достойно любви (\г пеппеп ефуаз маг, \хепо @е ЧагацЕ Бе215Испе Апегкеппипе исВЫе 15. \Мг пеппеп ебуаз ош, мепп Че ‘ЧагаиЕ БегазИсве ГлеБе исЬНо 15. Паз ши ги ВИеег лее ги Глебепае, Чаз Глеруене 15{ да5 Оше ип мейезеп Эшое 9е$ \'огез). ИдеБ истины въ логик соотвфлствуетъ идея примарнаго добра въ этикЪ (первоначальное и и примарное добро — это добро само по себЪ въ отлич{е отъ вторичнаго добра т. е. добра ради чего-нибудь дру!ого, добра какъ средства). Познан!е истины и познан!е добра въ конечномъ счетЪ основываются на очевидности. Непререкаемая очевидность — это послЪдн!Й критерий. И какъ въ логикЪ „очевидныя сужд-н!я“ даже исключаютъ всяке вопросы о доказательствахъ, просто дБлаюгъ так!е вопросы невозможными и безсмысленными, такъ и въ этикЪ имБются свои „очевидныя сужден!я“, свои „очевидности“, свои непререкаемыя „акс!омы“, на основании которыхъ воздвигается все здан!е морали и права. Наприм$ръ, уже Аристотель зам$тилъ что по своей природ люди стремятся къ знан7ю, и можно утверждать съ непререк емой очевидностью, что знане предпочтительнфе ошибки и незнан!я. И также радость предпочтительн5е печали и горя, существован!е чего-нибудь, признаваемаго хорошимъ, предпочтительнфе его несуществова Ня ит.д. ит.д. И вотъ, идя этимъ путемъ, Брентано показываетъь въ концБ-концовъ, какъ благородная любовь и высшее практическое добро охватываютъ всю сферу жизненныхъ отношен!й (41е сап2е сезепугИое та1зсЬе ГеБеме!ь, а Че ИеЦеп {егпег Хикиой Кбпиео даБе! ш Вегас Кошшеп), и какъ принципъ суммирован!я добра приводитъ къ утвержденю высшихъ этическихъ нормъ и проистекающихъ изъ. нихъ обязанностей въ области морали и въ области права.

За истеки!е полвЪка послЪ работы Брентано акс1оломя значительно углубила изучен!е затронутыхъ вопросовъ, и на