Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

222

шести лЬтъ, не только овлад$лъ иностранными языками, но соприкоснулся и съ жизнью запално-европейскихъ народовъ такъ рано и въ такой мЪрЪ, какъ это удавалось немногимъ изъ его русскихъ савременниковъ. Можетъ быть, такъ разносторонне наблюдали западную жизнь впослБдств!и, значительно позже, только А. И. Герценъ, В. П. Бот: кинъ, [1]. В. Анненковъ и И. С. Тургеневъ (о такихъ эмигрантахъ, какъ Печеринъ и вообще о русскихъ ‚„конвертитахъ“, т. е. русскихъ, обратившихся въ римское католичество, необходимо говорить совсфмъ особо). Шевыревъ, конечно, обладалъ особенно въ молодые годы н5которымъ писательскимъ дарованемъ — не случайно его, какъ поэта мысли, за такя стихотворен!я, какъ „Я есмь“ и „Мысль“ привЪтствоваль Пушкинъ. Правда, въ литературномъ дарованни Шевырева было мало собственной силы — и въ этомъ отношен!и онъ былъ несравненно слабЪе своего сверстника и ранняго литературнаго сотоварища В. ©. Одоевскаго. Какъ поэта въ узкомъ смысл и, въ частности, какъ поэта мысли, Шевырева было бы смЪшно сравнивать съ Тютчевымъ. Въ литературномъ даровани Шевырева быль увы! — сильный уклонъ къ риторикЪ, очень часто вообще сочетающийся со слабостью темперамента и волевого упора и еще чаще идупИЙ насчетъ силы и отчетливости отвлеченной мысли. Именно слабость темперамента не позволяетъ Шевырева-публициста по типу литературнаго дарован!я сравнивать ни съ БЪлинскимъ, ни съ Герценомъ, ни съ Иваномъ Аксаковымъ, ни съ Катковымъ. Я не случайно указываю самыя блестяиия, чисто публицистическ!я, дарованя русской литературы, сила которыхъ лежала именно въ мощи темперамента и въ проистекавшемъ изъ нея волевомъ упор$. У Шевырева не было и самостоятельной философской мыслии этимъ онъ отличался отъ Чаадаева, Мвана Кир$евскаго, Хомякова, Константина Леонтьева и Владим!ра Соловьева,

Какъ человЪкъ съ большимъ образован!емъ, им вшимъ форму учености, Шевыревъ всетаки по блеску и захвату своей образованности далеко уступалъ двумъ самымъ образованнымъ русскимъ писателямъ первой половины ХХ в$ка, большому ученому, О. И. Сенковскому, который свое большое научное образован!е и свое исключительное д!алектическое дарован!е какъ то размЪнялъ на мелкую монету преходящей „журналистики“ и утопилъ въ этой журналистикЪ, и большому, даже ген!альному дилеттанту А. С. Хомякову, который, наоборотъ, свой тоже изумительный д1алектическ!Й даръ всецзло поставилъ на службу своей вЪрЪ въ Бога и въ Народъ.

Такимъ образомъ, художническая личность Шевырева, его писательское дарован!е, сила его мысли, были довольно