Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

232

время, пожалуй, забавно задаться вопросомъ: который въ частности изъ двухъ „отсталыхъ“ французскихъ критиковъ, съ такимъ великолфпнымъ высоком5р1емъ упомянутыхъ Чернышевскимъ, какъ авторы „пустенькихъ или тупоумненькихъ книжонокъ и статеекъ“, Сентъ-Бевъ или Филаретъ Шаль, боле похожъ на Манилова и который скорЪе смахиваетъ на Чичикова, котораго изъ нихъ слБдуетъ счесть „плутоватымъ“ и котораго „добродушнымъ“? *3)

Въ литературной б1ографи Шаля есть одинъ моментъ, который въ занимающемъ насъ контекстЪ представляетъ выдаюцщийся интересъ и имЪ$етъ большое значен!е. Это — сотрудничество Шаля, въ качествЪ секретаря, съ своеобразной фигурой барона Фердинанда д’Экштейна или д’Экстейна въ 1828 и 1829 гг.

Еврей по расЪ, нёмецъ по нащональности, датчанинъ по первоначальному подданству, неизвЪстно какъ и ГДБ получиви!й баронское зван!е, д’Экштейнъ, принявъ католичество (уже отецъ его изъ еврейства обратился въ протестантство), сдфлался сперва полицейскимъ чиновникомъ французскаго реставрашоннаго правительства, а потомъ, по своей явной внутренней неспособности къ административной и, Въ частности, полицейской службЪ, перешелъ на другое амплуа, ставь виднымъ публицистомъ католически-консервативнаго направлен!я, пользовавшимся правительственной поддержкой, оставаясь однако по существу внутренне независимымъ. Мы, благодаря одной новЪ5йшей обстоятельной моногра-

43) О значении о томъ, что нёмцы называютъ, пользуясь типографскимъ образомъ, „форматомъ“, литературной личности Сентъ-Бева нечего терять словъ. Поэтъ, котораго Пушкинъ ощутилъ и въ свое время отм$тилъ, оть котораго какъ-то исходить Бодлеръ, съ которымъ какъ-то соприкасается нашъ Тютчевъ, первоклассный литературный критикъ, ставший настоящимъ ученымъ историкомъ литературы (классическя историческ!я монограф!и о Поръ-РоялЪ и зат$мъ о круг5 Шатобрана!), Сентъ-Бевъ является, со всьхь точекъ зрфн!я, однимъ изъ первоклассныхъь и самыхъ безспорныхъ по значитальности французскихъ писателей Х1Х вЪка. Филаретъ Шаль, рядомъ съ Сентъ-Бевомъ (котораго Шаль считаль своимъ другомъ), представлялъ, конечно, даже не второстепенную, а третьестепенную фигуру. Но его внимательно читали и высоко цнили въ Росси, кромЪ Шевырева, противникъ послЪдняго, такой въ общемъ чутк@ къ уму и искусству писатель, какъ Бълинскй, и такой глубок мыслитель, какъ Чаадаевъ. Въ рецензии 1844 г. на „Антологю изъ Жана Поля Рихтера" въ переводЪ нЪкоего Б., къ которому была приложена характеристика Рихтера, написанная Филаретомъ Шалемъ, БълинскИ называеть сочувственно цитируемаго имъ Шаля „умнымъ французскимъ литераторомъ“. Чаадаевъ въ письмЪ къ А. И. Тургеневу (въ 1834 или 1835 г.) просить посл$дняго сообщить нфкоторыя подробности о Филарет ШалЪ, „превосходныя статьи котораго я иногда нахожу въ Веуце 4е Раг!5* (Оецуге$ сНо!51ез, 64. бабате, р. 174). Шаль писалъ и о русской литератур и былъ сотрудникомъ русской офищюозной газеты на французскомъ языкЪ, Лоцгпа! 4е $1.-РеегзБоигв. Эти русскя отношеня Шаля, какъ интересная страничка взаимодфйств!я между Запаломъ и образованной Россей, еще ждуть свозго деталькаго обслфлованИя.