Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

238

въ отношени Чаадаева, огромное значен!е получили н$которыя, основанныя на поверхностныхъ сужденяхъ и плохомъ знани, недоразум 5 н!Я.

Легенда о ЧаадаевЪ состояла въ томъ, что консервативный и въ то же время подлинно свободолюбивый умъ "Чаадаева былъ изъ тенденщознаго недомысл!я превращенъ ‚въ какого-то носителя револющонной идеи. Либеральный ‘консерватизмъ Чаадаева, консерватизмъ, отм5ченный чисто аристократической складкой и идейно враждебный всякому революцюнизму, т. е. всякому насильственному внфправовому нарушен непрерывности права и правъ °”), былъ въ порядкф своеобразной извращающей стилизаши представленъ какъ нфкая разновидность револющонной илеолог!и. И въ зтомъ отчасти повинна была сама власть, именно такъ воспринявшая сложную историческую и глубоко консервативную мысль Чаадаева. Реакщя власти противъ Чаадаева, сл$-

тораго о ЧаадаевЪ имБютъ первоклассное значеше. Гершензона, воспитанника Московскаго Университета, но чистокровнаго и типичнаго еврея, съ нЪкоторыми оговорками, можно пожалуй назвать послфднимъ въ русской литератур большимъ славянофиломъ (не въ смысл$ симпати къ славянству, а въ смыслЪ общей историко-философской концепщи путей и судебъ Росс1и)—тоже покойный Д. Н. Шиповъ, едва ли не посльдн! большой практическ!И славянофилъ, въ своихъ дружескихъ бесздахъ со мвой не разъ выражалъ свое сочувств!е идеямъ Гершензона. См. Гершензонъ. П. Я. Чаадаевъ. Жизнь и мышлен!е. СПБ. 1908, стр. 96: „Родоначальникомъ этой легенды надо признать Герцена, который въ своей извЪфстной КНИРЬ Юи а6у@оррешепё 4ез 196ез гбуо!иИоппамез еп Киз\е (1851) отвелъ Чаадаеву одно изъ самыхъ видныхъ мЪстЪ въ истор!и русской револющенной мысли. Съ тьхъ поръ эта репутащя твердо держится за Чаадаевымъ, и существо дъла нисколько не измфнилось оть того, что Пыпинъ присвоиль ему новую кличку — „родоначальника иашего историческаго скептицизма". Добавлю оть себя: характеризовать м!ровоззрфн!е Чаадаева какь „скептицизмъ“ довольно — странно.

57) Точное, нефигуральное поняте револющи требуетъ его соотнесен!я къ понято права. Революц!я есть вн5правовымъ способомъ осуществленное изм$ нен!е дЪйствующаго права, т. е. насильственное нарушен!е непрерывнаго быт!я и функц!онирован!я положительнаго права. Это строгое пониман!е револющи, насколько я могу судить, въ истор!и политической мысли впервые ясно представлено Эдмундомъ Беркомъ и всего ярче Баадеромъ. Я лично самостоятельно пришелъ къ этой формулировкз точнаго (юридическаго и въ то же время сощологическаго) понялия револющи и потомъ уже выяснилъ для себя его историко-литературный генезисъ и, въ частности, напалъ на весьма отчетливыя и превосходно формулированныя идеи Баадера. У Баадера понят1е револющи не только соотнесено къ понят!ю права, но и сопоставлено съ поняшемъ эволющи (задолго до Герберта Спенсера Баадеръ вычеканилъ и ген!ально использоваль категорйо эволющи). См. замЪчательныя два разсужден!я Баадера: „ОеБег Ча ВеуошНотегеп 4ез розШуеп Весп5Ъезапае$“ (1831), заши. ММегке \1. 5. $. 55—72: по изданйо башега $. $. 261—279) и „ОеБег дет ВуошНоп!зтиз ипа ВеуоиНоптиз одег Фе розШуе ип@ пезануе Еуо!Ноп 4ез Г.еБепз НБегванрЕ ип@ Чез зомайеп ГеБепз 1пзБезопдеге“ (1834, ат. \егке \1, 5. $. 73—108; по изданно бащега $. $. 280—318).