Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

22

шенно нелЪпое недЪфльное пребыван!е великана подъ водой. Въ первоначальномъ индоиранскомъ сказан!и похитителемъ. была божественная птица, въ кавказскомъ сказанйи — человЪкъ; славянское сказан!е занимаетъ въ этомъ отношен!и. среднее мЪсто — похититель ангелъ, какъ-бы нЪчто среднее между птицей и человЪкомъ. Въ славянской редакщи нырян!е органически связано съ похищенемъ: сатану нужно заставить купаться и нырять, т. к. онъ носитъ драгоц$нный предметъ при себЪ и иначе не разстался-бы съ нимъ. Въ кавказскомъ сказан!и эта черта отсутствуетъ, и поэтому въ немъ нырян!е связано лишь внфшне и механически съ похищешемъ. ВсЪ эти соображен!я дЪлаютъ вЪроятнымъ предположен!е, что сЪверокавказское сказан!е о встрЪчЪ нарта Созрыко съ великаномъ не восходитъ непосредственно къ иранскому мифу, а попало на сЪверный Кавказъ черезъ богумильско-славянское посредство. Мы уже установили, что это сказан!е появилось сперва на западномъ побережьи, въ обла: сти адыговъ, и оттуда уже распространилось по всему сЪверному Кавказу; а Адыги, потомки древнихъ косоговъ, были первыми изъ сЪверныхь кавказцевъ, вошедшихъь въ соприкосновен!е съ восточными славянами. Возможно, что наше сказан!е было заимствовано косогами у восточныхь славянъ уже въ тмутораканский пер!одъ.

Оба разобранные выше прим$ра — великорусская свадебная пЪснь и сЪверокавказское сказане о похищен огня — показываютъ, что въ области народной поэзи во-

сточные славяне и народы сЪвернаго Кавказа могли непосредственно влять другъ на друга.