Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

123 Настоящія же божества —■ небо, солнце, горы, рѣки помѣщенія не требуютъ, а напротивъ сами его даютъ. Мордва, черемисы, чуваши, вотяки и пр. вѣками молились въ заповѣдныхъ рощахъ, подъ открытымъ небомъ. Вырубка „кереметей" архіепископомъ Мисаиломъ въ 1655 году вызвала бунтъ, съ убійствомъ этого черезчуръ ужъ усерднаго іерарха-миссіонера, что, конечно, не остановила дальнѣйшаго истребленія природныхъ финнотюркскихъ святынь, въ которомъ мухамеданскіе муллы соперничали съ русскимъ духовенствомъ. Любопытнѣйшія свѣдѣнія о томъ, какъ эти жестокія мѣры, не уничтоживъ старой вѣры, загнали ее внутрь новой, см. у Фуксъ, 294—297. Славянскія племена въ начальной лѣтописи слывутъ либо по мѣстности, которую они занимаютъ, съ опредѣленіемъ или отъ природныхъ свойствъ ея (поляне, древляне), или отъ собственныхъ именъ (бужане по р. Бугу, полочане „рѣчки ради Полоты"). Либо отъ именъ своихъ родоначальниковъ: радимичи — потомки Радима, вятичи — потомки Вятка, кривичи, можетъ быть, и дреговичи, хотя и производятъ ихъ, какъ населителей пинскихъ болотъ, отъ стараго слова „дрягва“, болото. (Забѣлинъ. У Срезневскаго въ Словарѣ этого слова нѣтъ). Первое опредѣленіе свидѣтельствуетъ о поселеніи настолько давнемъ, что мѣстность въ воображеніи сосѣдей господствуетъ надъ представленіемъ о насельникахъ: они рисуются современникамъ лѣтописца прежде всего, какъ люди, живущіе въ странѣ полей, въ странѣ лѣсовъ, по берегу Буга, по р. Полоти и т. д., — тамошніе аборигены. Напротивъ, всѣ эти радимичи, вятичи и прочіе, которые, говоря позднѣйшимъ XVII вѣка выраженіемъ, „пишутся съ вичемъ",—новые поселенцы на занимаемыхъ ими мѣстахъ и не успѣли ни сами по нимъ прослыть, ни своихъ именъ имъ передать. Въ воображеніи современниковъ это люди, пришлые въ страны муромы, мери