Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

124 веси и др. финскихъ племенъ, которыя еще существуютъ и съ которыми они смѣшиваются, чрезъ войну и иммиграцію. Идея рода господствуетъ надъ идеей мѣстности. Еще Надеждинъ, а за нимъ Бестужевъ-Рюминъ (Р. Ист. 2.) отмѣтили, что на западѣ Россіи рѣки носятъ названія славянскія (Березина, Припять и т. п.), а на востокѣ— очень рѣдко. „На обширномъ пространствѣ отъ Оки до Бѣлаго моря мы встрѣчаемъ тысячи нерусскихъ названій городовъ, селъ, рѣкъ и урочищъ... рѣкъ названія которыхъ оканчиваются на ва: Протва, Москва, Сылва, Коква и т. д. У одной Камы можно насчитать до 20 притоковъ, названія которыхъ, имѣютъ такое окончаніе. На по-фински значитъ вода. Названіе самой Оки финскаго происхожденія: это — обрусѣвшая форма финскаго }окі, что значитъ ргъка вообще. Даже племенныя названія мери и веси не исчезли безслѣдно въ центральной Великороссіи... напр. уѣздный городъ Тверской губерніи Весьегонскъ получилъ свое названіе отъ обитавшей здѣсь веси Егонской, на р. Егонѣ“. (Ключевскій. I. 364). И туземцеы, и пришельцы,—и меря съ весью и муромой и кривичи, вятичи, радимичи,—всѣ одинаково исчезли въ процессѣ метисизаціи, образовавшей великорусское племя. Но исчезнувшіе финны остались въ исторіи съ племенными именами и оригинальною географическою номенклатурою, а исчезнувшіе славяне съ именами родовыми и географическою номенклатурою финнскою. „Радимъ сидѣлъ на Сожѣ, а Вятко на Окѣ“, въ сидѣніи метисизировались — ославянили край въ языкѣ, а сами офиннились въ бытѣ и культѣ, и, въ состояніи этого смѣшаннаго быта и культа, уже въ первый историческій періодъ Руси, растворились, расплылись въ сотворенной и творимой народности, ничего не оставивъ отъ своего прошлаго, кромѣ памяти и имени вичей, т. е. родовиковъИзлагая религію балтійскихъ славянъ, Гельмольдъ (I. 38) говоритъ о ней почти дословно то же, что Гри¬