Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

142 крайней мѣрѣ, Юрій Долгорукій, чью кипучую дѣятельность по цивилизаціи и колонизаціи пріокскаго края отразилъ въ себѣ, быть можетъ, — по догадкѣ А. П. Щапова,—извѣстный духовный стихъ объ Егоріи Храбромъ. (А. П. Щ. Соч. I. 66—67). Перешагнемъ отъ Юрія Долгорукаго почти черезъ семь вѣковъ. А. Принтцъ посѣтилъ бухтарминскихъ „каменыциковъ" въ 1868 г. Собственно говоря, въ это время они уже не были „каменьщиками** въ тѣсномъ смыслѣ слова, т. е. горцами, живущими въ камнѣ, въ скалахъ, какъ жили ихъ предки, первые поселенцы на р. Бухтармѣ, до 1792 года, когда Екатерина II приняла здѣшніе поселы бѣглыхъ старовѣровъ-безпоповцевъ въ русское подданство и учредила Бухтарминскую инородческую волость. При оффиціальномъ присоединеніи, каменыциковъ оказалось 318 душъ, въ томъ числѣ мужчинъ 250, а женщинъ только 68. Цифры, навѣрное, очень пріуменьшенныя, такъ какъ населеніе это распредѣлялось на 30 селеній, — не по десяти же душъ на каждое! Но, во всякомъ случаѣ, былъ безспорный и громадный перевѣсъ мужской численности надъ женской, что, главнымъ образомъ, и вызывало внутренніе раздоры. Принтцъ засталъ въ Бухтарминской волости населеніе въ 1500 душъ и уже съ значительнымъ перевѣсомъ женской численности. Селеній же всего 8, долиннаго расположенія, по теченію р. Бухтармы. Привольное и богатое житье бухтарминцевъ Принтцъ изображаетъ завидными красками: „порато рахманно живутъ*1, сказалъ бы шенкурскій крестьянинъ. „Твердь**, какъ выше сказано, была для нихъ преданіемъ, ■ Принтцъ нашелъ ихъ въ періодѣ „усадьбы красовитой**. Но долина Бухтармы сама по себѣ служила имъ исполинскою твердью. Принтцъ едва-едва нашелъ въ нее провожатаго даже съ ближайшаго къ ней отрога Алтая, и путь ихъ вдвоемъ по ѣдвственнымъ дебрямъ былъ немногимъ легче поѣздки