Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

152 экспедицій, съ похищеніемъ женщинъ - чужеродокъ, и позже, куплею, „твердь" пріобрѣтаетъ достаточное количество самокъ, чтобы сократить конкурренцію самцовъ. Тамъ, гдѣ, какъ Принтцъ нашелъ у бухтарминцевъ, 15 женщинъ приходится на 13 мужчинъ, кровавыя драмы ревности, конечно, остаются возможными, но уже не неизбѣжными. Отнынѣ ихъ будутъ порождать зависть эстетическаго выбора, соображенія хозяйственной и промысловой выгоды, мужское самолюбіе, женское кокетство, а не просто и только грубый половой голодъ самца, на долю котораго не достало самки. Но, съ пониженіемъ грубаго стимула, понижается также и охота самцовъ рисковать собою въ трудныхъ и опасныхъ экспедиціяхъ для захвата чужеродныхъ женщинъ. Изъ предмета первой необходимости онѣ становятся предметомъ уже, такъ сказать, роскоши, изъ которой впослѣдствіи разовьется многоженство: всегда и всюду привилегія немногихъ. Подавляющее же большинство разсуждаетъ: зачѣмъ намъ искать дальнихъ и трудно добываемыхъ женщинъ, когда потребность можетъ быть обращена на ближнихъ и легко достающихся? Въ старой „Исторіи русской женщины" Шашкова разсказывается слѣдующая сцена изъ крестьянской жизни Вятской губерніи, полуинородческой и въ русскомъ своемъ населеніи. Парень лежитъ на печи и стонетъ. Мать распрашиваетъ, что съ нимъ. Оказывается, его сильно избили при какомъ то несчастномъ любовномъ похожденіи. Мать строго выговариваетъ ему, — зачѣмъ онъ связывается съ разными „посторонними потаскухами"; — Вонъ, вѣдь, есть свои кобылы! — указываетъ она на дочерей. Собственно говоря, въ этой грубой фразѣ заключенъ весь секретъ и смыслъ происхожденія эндогаміи: исканіе чужеродной женщины — опасная авантюра, доступность своей — легкое и спокойное удовлетвореніе. Въ мордовской пѣснѣ о вдовцѣ Захаркѣ это звучитъ дословно и, притомъ, опять изъ женскихъ устъ. Вдо-