Bogomolьe

144 что-то не слыхалъ. И впрямь, Преподобный словно привелъ. Горкинъ вдумчиво говоритъ: — Мы-то вотъ все такъ — все мы знаемъ! А выходитъ вонъ ... И начинаетъ чего-то плакать. Отецъ спрашиваетъ,да что такое? — Съ радости, недостоинъ я... — въ слезахъ, въ платочекъ, срывающимся голосомъ говоритъ Горкинъ.Исповѣдался у батюшки-отца Варнавы... Сталъ ему про свои грѣхи сказывать... и про тотъ мой грѣхъ, про Гришу-то... какъ понуждалъ его высоты-то не бояться. А онъ, свѣтленькій, поглядѣлъ на меня, поулыбался такъ хорошо... и говоритъ, ласково такъ: „ахъ, ты, голубь мой сизокрылый!./ Епитрахилькой накрылъ и отпустилъ. — „Почаще — говоритъ — радовать приходи". Почаще приходи... Это къ чему жъ будетъ-то — почаще? Не въ монастырь ли ужъ указаніе даетъ ?.. — А понравился ты ему, вотъ что... — говоритъ отецъ. — Да ты и безъ монастыря преподобный, только что въ казакинчикѣ. Горкинъ отмахивается. Лицо у него свѣтлое-свѣтлое, какъ у отца квасника, и глаза въ лучикахъ, — такіе у святыхъ бываютъ. Если бы ему золотой вѣнчикъ,думаю я, — и поставить въ окошко подъ куполокъ... и святую небесную дорогу ..? — А Ѳедю нашего не благословилъ батюшкаотецъ Варнава въ монастырь вступать. А какъ же, все хотѣлъ, въ дорогѣ намъ открылся — хочу въ монахи! Пошелъ у старца совѣта попросить, благословиться ... а батюшка Варнава потрепалъ его по щекѣ и говоритъ: „такой румянистый-краснощекой да къ намъ, къ просвирникамъ... баранки лучше пеки съ дѣтятками! когда, можетъ, и меня, сынокъ, угостишь". И не благословилъ. „Съ дѣтятками", говоритъ! Значитъ, ужъ ему открыто.