Bogomolьe

65 вынырнули по грудь и давай насъ всякими-то словами! .. Анюта спряталась въ лопухи, и я перепугался, а подводчики на мосту кричатъ: — Ку-най ихъ, ку-най!... Ѳедя, какъ былъ, въ лаковыхъ сапогахъ, — къ нимъ въ рѣчку, и давай ихъ за волосы трепать и окунать. А мы всѣ смотрѣли и крестились. Горкинъ молитъ его — Ѳедя, не утопи... смирись!... А онъ, прямо, съ плачемъ кричитъ, что не можетъ дозволить Бога поносить, и все ихъ окуналъ и по головѣ стукалъ. Тогда тѣ стали молить— отпустить душу на покаяніе. И всѣ богомольцы принялись отъ радости бить посошками по водѣ, а одна старушка упала въ рѣчку, за мѣшокъ ужъ ее поймали — вытащили. А Ѳедя выскочилъ изъ воды, весь блѣдный, — и въ лопухи. Я смотрю — стягиваетъ съ себя сапоги и брюки и выходитъ въ розовыхъ панталонахъ. И всѣ его хвалили. А тѣ, охальники, выбрались на лужокъ и стали грозить, что сейчасъ пріятелей позовутъ, мытищинцевъ, и всѣхъ насъ перебьютъ ножами. Тутъ подводчики кинулись за ними, догнали на лужку, и давай стегать кнутьями. А когда кончили, подошли къ Горкину и говорятъ: — Мы ихъ дюже попарили, будутъ помнить. Ихъ бы воротяжкой надоть, чѣмъ вотъ воза прикручиваемъ!.. Басловите насъ, батюшка. Горкинъ замахалъ руками, сталъ говорить, что онъ несподобленъ, а самый простой плотникъ и грѣшникъ. Но они не повѣрили ему и сказали: — Это ты для простоты укрываешься, а мы знаемъ. Телѣжка выѣзжаетъ на дорогу. Ѳедя несетъ сапоги за ушки, останавливается у больного парня, кладетъ ему въ ноги сапоги и говоритъ: — Пусть носитъ за меня, когда исцѣлится. Всѣ ахаютъ, говорятъ, что это ужъ указаніе ему 5