Bogomolьe

74 ужъ тамъ — не знаю, а только кормилку надо достоверную, искать по всему царству-государству. Царская генеральша и похвались: достану такую ... изъ изборовъ изборъ. Значитъ, на какой она высотѣ-то была, генеральша! Доктора ее обглядѣли во всѣхъ статьяхъ говорятъ: лучше нельзя и требовать. И помчала ее та генеральша съ дитей ее въ каретѣ мѣховой-золотой, съ зеркальками ... съ энтими вотъ, на запяткахъ-то... помчала стрѣлой безъ передыху, какъ птицы, и кругомъ казаки съ пиками... Въ два дни въ Питеръ къ самому дворцу примчали. А Дуняша дрожитъ, Богу молитъ, какъ бы чего не вышло. Дитѣ ее кормилку взяли... Ну, она тайкомъ его кормила, ее генеральша подъ секретомъ по какой-то лѣстницѣ съ винтомъ вываживала. Сперва въ баню, промыли-прочесали, духами душили, одѣли въ золото — въ серебро, въ каменья, кокошникъ огромадный ... Какъ показали ее всей царской фамиліи ша-башъ, изъ изборовъ изборъ! Самъ Миколай Павлычъ ее по щекѣ поласкалъ, сказалъ: „какъ Расея наша! корми Сашу моего, чтобы здоровый былъ1*. А царевичъ крикомъ кричитъ, своего требуетъ: молочка хочу! Какъ его припустили ко груди-то... къ нашей, сталоть, мы ти-щинской-деревенской, ша-башъ! Не оторвешь, что хошь. Спёрва-то она дрожала съ перепугу, а тамъ обошлась. Три генеральши въ шестеро глазъ глядѣли, какъ она дитё кормила, а царская генеральша надъ ними главная. А цѣловать — ни-ни! — „А я — говоритъ наклонюсь, будто грудь выправить, и приложусь!** Сама мнѣ сказывала. Какъ херувинчикъ былъ, весь-то въ кружевкахъ. И кормъ ей шелъ отборный, и питье самое сладкое. И при ней служанки — на все. Вотъ и выкормила намъ Лександру Миколаича, онъ всѣхъ крестьянъто и ослободилъ. Молочко-то... оно свое сказало! Задарили ее, понятно, наслѣдники большую торговлю въ Москвѣ имѣютъ. Царевичъ, какъ къ Троицѣ поѣдетъ, къ ней заѣзжалъ. Разъ и захотись пить ему, жарко