Lѣto gospodne : prazdniki

102 клубнички. Говоритъ: „крынкинская, парниковая, съ „Воробьевки", — и поклонникъ папашенькѣ. Мы ѣдемъ на березкахъ. Вотъ и опять Москва, самая настоящая Москва. Я смотрю на веселыя клубнички, на березовый хвостъ за нами, который дрожитъ листочками... — будто во снѣ все это. Солнце слѣпитъ глаза, кто-то отдернулъ занавѣску. Я жмурюсь радостно: Троицынъ День сегодня! Надъ моей головой зеленая березка, дрожитъ листочками. У кивота, гдѣ Троица, тоже засунута березка, свѣтится въ ней лампадочка. Комната кажется мнѣ другой, что то живое въ ней. На мокромъ столѣ въ передней навалены всякіе цвѣты и темные листья ландышей. Всѣ сп ѣшатънабирать букетцы, говорятъ мнѣ — тебѣ останется. Я подбираю съ пола, но тамъ только рвань и вѣточки. Всѣ нарядны, въ легкихъ и свѣтлыхъ платьяхъ. На мнѣ тоже бѣлое все, пикейное, и всѣ мнѣ кричатъ: не обзеленись! Я гуляю по комнатамъ. Вездѣ у иконъ березки. И по угламъ березки, въ передней даже, словно не домъ, а въ рощѣ. И пахнетъ зеленой рощей. На дворѣ стоитъ возъ съ травой. Антипушка съ Гаврилой хватаютъ ее охапками и трусятъ по всему двору. Говорятъ, еще подвезутъ возокъ. Я хожу по травѣ и радуюсь, что не слышно земли, такъ мягко. Хочется потрусить и мнѣ, хочется полежать на травкѣ, только нельзя: костюмчикъ. Пахнетъ, какъ на лужку, гдѣ косятъ. И на воротахъ наставлены березки, и на конюшнѣ, гдѣ мѣдный крестъ, и даже на колодцѣ. Дворъ нашъ совсѣмъ другой, кажется мнѣ священнымъНеужели зайдетъ Господь, во Святой Троицѣ? Антипушка говоритъ: „молчи, этого никто не можетъ знать!" Горкинъ еще до свѣта ушелъ къ Казанской, и съ нимъ отецъ.