Lѣto gospodne : prazdniki

113 леко, за Полянскимъ Рынкомъ, Григорія Неокессарійскаго. И вездѣ крестимся. Улица очень длинная, скучная, безъ лавокъ, жаркая. Дремлютъ дворники у воротъ, раскинувъ ноги. И все дремлетъ: бѣлые дома на солнцѣ, пыльно-зеленыя деревья за заборчиками съ гвоздями, сизые ряды тумбочекъ, похожихъ на голубые гречневички, бурые фонари, плетущіеся извозчики. Небо какое-то пыльное, — „отъ варева/ — позѣвывая, говоритъ Горкинъ. Попадается толстый купецъ на извозчикѣ, во всю пролетку, въ ногахъ у него корзина съ яблоками. Горкинъ кланяется ему почтительно. — Староста Лощеновъ съ Шаболовки, мясникъ. Жа-дный, три мѣры всего. А мы съ тобой закупимъ болѣ десяти, на всю пятерку. Вотъ и Канава, съ застоявшейся радужной водою. За ней, надъ низкими крышами и садами, горитъ на солнцѣ великій золотой куполъ Христа Спасителя. И сердце мое сжимается: послѣ завтра меня повезутъ туда. А вотъ и Болото, по низинкѣ, — великая площадь тор ■ га, каменные „ряды", дугами. Здѣсь торгуютъ желѣзнымъ ломомъ, ржавыми якорями и цѣпями, канатами, рогожей, овсомъ и солью, сушеными снетками, судаками, яблоками . .. Далеко слышенъ сладкій и острый духъ, золотится вездѣ соломкой. Лежатъ на землѣ рогожи, зеленые холмики арбузовъ, на соломѣ разноцвѣтныя кучки яблока. Голубятся стайками голубки. Куда ни гляди — рогожа да солома. — Бо-льшой нонче привозъ, урожай на яблоки, говоритъ Горкинъ, — поѣстъ яблочковъ Москва наша. Мы проѣзжаемъ по лабазамъ, въ яблочномъ сладкомъ духѣ. Молодцы вспарываютъ тюки съ соломой, золотится надъ ними пыль. Вотъ и лабазъ Крапивкина. — Горкину-Панкратычу! — дергаетъ картузомъ Крапивкинъ, съ сѣдой бородой, широкій. — А я-то думалъ — пропалъ нашъ козелъ, а онъ вонъ онъ, сѣда бородка! II. Шмелевъ 8