Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

264 силъ Ваню надзиратель. — Для порядка есть власти, а вы что такое? Ваня началъ отчитывать полицію, а публика гогочетъ отъ удовольствія и поощряетъ Ваню. Подошла толпа рабочихъ. Возбужденіе возрастало. Надзиратель хотѣлъ удалиться, но толпа озорничала: — Не выпускайте! Протоколъ надо на него составить! Надзиратель выхватилъ изъ кобуры револьверъ, но его обезоружили. — Къ исправнику его ведите! Пусть протоколъ составятъ, что въ людей хотѣлъ стрѣлять... Вотъ они что дѣлаютъ! Сволочи! — На мирныхъ гражданъ оружіе обнажаютъ! Къ исправнику его, сукинаго сына! — Я не отказываюсь. Ведите къ исправнику... Повели къ исправнику. Вся улица побѣжала слѣдомъ, а по пути толпа любопытныхъ все росла и росла... Видя, что Ваня Ананькинъ идетъ во главѣ, встрѣчная интеллигентная публика стала примѣшиваться къ толпѣ. Подмѣшивались мелкіе чиновники, прикащики, ребятишки съ матерями. Какой-то пьяный рабочій сорвалъ съ женщины кумачовый платокъ и привязалъ къ палкѣ: получилась демонстрація съ краснымъ флагомъ. Подошли къ дому исправника, на крыльцѣ два стражника. Ваня вступилъ въ объясненія, потребовалъ, чтобы его пропустили въ квартиру исправника... А народъ бѣжитъ и бѣжитъ со всѣхъ концовъ. Ваню, въ концѣ концовъ, допустили, но отобрали у него револьверъ, который принадлежалъ надзирателю и теперь долженъ былъ играть роль вещественнаго доказательства. Пропустили, но не выпустили и, можетъ быть, къ его счастью. Кончился этотъ пустякъ трагически. Неожиданно растворились ворота дома и публика увидала во дворѣ солдатъ.