Otčій domъ : Semeйnaя hronika. Kn. 4-5

265 Вышелъ фельдфебель и крикнулъ: — Расходись по домамъ! Если три раза прикажу, не разойдетесь, огонь открою! Публика отвѣтила хохотомъ. Изъ толпы начали острить: — Ахъ, ты Аника-воинъ! — Второй разъ приказываю: разойдись! — Не посмѣешь! Третьяго предостереженія даже не замѣтили за шумомъ толпы. И вдругъ—залпъ изъ винтовокъ. Точно горсть гороху бросили на желѣзный листъ... Толпа бросилась въ разсыпную, а на лужкѣ, противъ дома исправника, корчился въ судорогахъ босой мальчикъ лѣтъ десяти... Мальчика подобрали и унесли... Ваню Ананькина вечеромъ выпустили. Его привлекли къ дѣлу въ качествѣ подстрекателя... Такъ зловѣще началась конституція въ Алатырѣ... Интеллигенція попыталась собраться въ залѣ городской думы для торжественнаго засѣданія, но появился исправникъ, съ нижними чинами, и предложилъ разойтись. Возмущались, спорили, ссылались на Высочайшій манифестъ, обвиняли въ неповиновеніи Высочайшей волѣ, грозили: — Вы за это отвѣтите! — Хорошо. Потомъ отвѣтимъ, а сейчасъ потрудитесь разойтись или я употреблю военную силу! Ворчали, называли кого-то „насильниками", а конституцію—провокаціей, но пошли вонъ. Не было „вождя". Забѣгали въ бабушкинъ домъ справиться: когда пріѣзжаетъ Павелъ Николаевичъ, но тамъ и сами ничего не знали. Ни письма, ни телеграммы. Пропалъ безъ вѣсти. Въ домѣ стояла зловѣщая тишина, молчаливая печаль и тревога. Леночка бродила, какъ больная, только что перенесшая тяжелую операцію. Не спала по ночамъ