Vъ razdvinutoй dali : poэma o Rossіi

И думалъ я тогда: Вотъ такъ я схоронилъ, Несчетность алыхъ солнцъ, плѣненныхъ черной ночью. Я знаю — есть земной и есть небесный Нилъ. Я много тайнъ ночныхъ слѣдилъ, По звѣздному бродя нѣмому узорочью. Черезъ оконце-ли пронзающихъ зрачковъ, Тропой-ли вѣщей сна, мечтой-лп въ хмѣлѣ пира, Мой духъ имѣетъ власть умчаться изъ оковъ, До Запредѣльнаго — на грань — въ безгранность міра. О, Солнце — жизнь и ярь, цикады кастаньетъ, Въ сплетеніи — тѣла, и въ хороводахъ души. Но, зная точный ходъ планетъ, Я жажду голосовъ, что внятнѣе, хоть глуше. Достаточно я былъ на этомъ берегу, И быть на немъ еще, — какъ рокъ, могу принять я. Но, солнечный пѣвецъ, какъ Солнце, на бѣгу, Свершивъ завѣтное, часъ ночи стерегу, Чтобъ въ Млечномъ быть пути, гдѣ новыхъ звѣздъ зачатье. 162