Večernій zvonъ : povѣsti o lюbvi

29 „Евгенія Онѣгина", а потомъ арію Ленскаго передъ дуэлью: Куда, куда, куда вы удалились, Златые дни моей весны... Во всякомъ случаѣ — лучше жениться, чѣмъ пасть отъ пули подпоручика, двоюроднаго брата или двоюроднаго жениха, да, вѣроятно, и жениться не пришлосьбы, ибо по всѣмъ видимостямъ претендентъ на этотъ подвигъ уже имѣется... Иначе она не умоляла-бы отказаться отъ дуэли... — Мда... опять дурака свалялъ! Отъ судьбы, видно, не уйдешь... Вернулся очень поздно. Огня въ комнатѣ не было. Возжегъ спичку и обозрѣлъ комнату. Федя спалъ не раздѣвшись, обнявъ одной рукою рокового для насъ пса, съ котораго начались всѣ наши злоключенія. Зажегъ лампу, чтобы раздѣться и крѣпко заснуть, позабывши о будущемъ. И тутъ замѣтилъ еще одну деталь: на стулѣ висѣлъ пиджакъ Феди, а въ петличкѣ этого пиджака кроваво рдѣла роза... непоблекшая, а свѣжая совершенно роза. Очевидно, новый орденъ отъ мадемуазель Гирляндайо за какой-то новый геройскій подвигъ... Какъ только я улегся и погасилъ свѣтъ, Федя началъ пошевеливаться. Я покашлялъ, онъ тихо спросилъ: — Ты дома? Давно? — Только что пришелъ. — А я такъ крѣпко уснулъ, что не слыхалъ... Измучался за эти два дня... Помолчалъ и, вздохнувши, голосомъ доброжелательства и успокоенности, прибавилъ: — И смѣхъ, и грѣхъ! Осторожно засмѣялся. Видимо, его тянуло поговорить по душамъ: — Ты на меня не сердись!.. Мнѣ всѣхъ жалко,