Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

107 шведскаго и спеціально готландскаго искусства IX—XII в. (подвѣски, фигуры, пряжки, наконечники мечей), которые извѣстны намъ по археологическимъ находкамъ въ Прибалтійскомъ краѣ и въ той какъ разъ части Россіи, которая служила ближайшей ареной варяжской колонизаціи (Приладожскіе и Тихвинскіе курганы, Люцинскій могильникъ, мечи изъ Тгеібеп, Риіеі и Райбаз, Гнѣздово и пр.)1). Въ области шведской бытовой археологіи этотъ мотивъ лилейнаго узла или перехвата ленточныхъ орнаментовъ также весьма извѣстенъ и повторяется тамъ въ безконечныхъ варіаціяхъ въ теченіе многихъ вѣковъ. Это — занесенная въ Швецію еще въ ранніе средніе вѣка изъ Ирландіи — быть можетъ, не безъ восточныхъ орнаментаціонныхъ вліяній (Агпе), — такъ наз. „ирландская соединительная пряжка" („ігізсѣе ѴегЬіпбапдззсѣпбгкеГ1, „ігізсѣе ВапбзсЫейе", которую представители шведской археологіи считаютъ даже „выдающимся мотивомъ" и „типичнымъ орнаментомъ" всего „шведско-ирландскаго стиля" (Зорѣііз Мйііег)* 2). Мало того, углубляясь въ эту область, мы легко обнаружимъ, что не только этотъ соединительный перехватъ, но, вмѣстѣ съ нимъ, и весь трехчастный орнаментъ Владимірова знака находитъ немало близко напоминающихъ его прототиповъ въ Швеціи временъ викинговъ. Въ частности, слѣдуя за тѣмъ же 5. Мйііег’омъ, мы обнаруживаемъ, что нигдѣ эта ВапбзсЫейе — а за ней и все общее очертаніе нашего древняго княжескаго знака — не встрѣчается такъ часто, какъ на руническихъ камняхъ средней Швеціи. Достаточно пересмотрѣть главныя посвященныя имъ изданія (ЭуЬеск, Зіеѵепз), чтобы срезу натолкнуться на многочисленную группу памятниковъ, ленточно - змѣиный орнаментъ которыхъ въ основной своей части представляетъ прямой и ясный прототипъ всего орнамента русской „загадочной фигуры" (V, 41—43). Однако, какъ было замѣчено выше, въ случаѣ правильнаго рѣшенія нашей задачи, отысканный иноземный прототипъ „знака" не только долженъ быть съ нимъ достаточно схожъ, но и обладать всѣми его оригинальными художественными свойствами. Орнаменты руническихъ камней отвѣчаютъ и этому требованію, ибо и они подвергаются какъ разъ тѣмъ же варіаціямъ, какъ и изображеніе знака: основной узоръ ихъ точно 1) Для примѣра здѣсь приводится богатый наконечникъ меча изъ Трейдена, нынѣ въ Рижскомъ Сотшивешп (V, 47). Этотъ, а также другіе рисунки предметовъ изъ того же музея намъ любезно присланы г. А. Фейерейзеномъ и д-ромъ Кларой Редлихъ (Рига). 2) См.рис. 44, какъ примѣръ „шведско-ирладской пряжки”. Ея часто встрѣчающаяся цвѣтовидная орнаментація, повидимому, дѣйствительно примыкаетъ къ византійско-восточнымъ образцамъ „крина“. Ср аналогичные лилейные „узлы” на такъ наз. „саблѣ Карла Великаго” (рис. 46 и 49) — по мнѣнію знатоковъ безспорно восточнаго происхожденія, VIIIIX в., — представляющей собою самый древній предметъ среди регалій старыхъ германскихъ императоровъ (по Воск, Сіе Кіеіпойіеп Дез Неііі8еп Кбшізсііеп Кеісііѳз Веиівскег Г®іоп, \Ѵіеп 1864).