Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

74

русской исгор!и съ этой точки зрЪня? Это почище Ленинской оцфнки старой русской истории.

ПослЪ провала легитимизма „Дантесъ узхалъ въ Германию, а затЪмъ какимъ то образомъ очугился въ ПетербургВ, гдЪ быстро и увЪренно продвигался по лЪстницЪ свЪтскихъ, служебныхъ и придворныхъ усп$ховъ“. ЗдЪсь съ нимъ и встрЪтился опять разсказчикъ Даршакъ. „Меня встрЪтилъ статный воинъ, окрЬппИ!й въ своихъ скитан!яхъ, неожиданно представш!й передо мною во всемъ поразительномъ блеск своей мужественной красоты. Я не могъ скрыть своего восхищен!я“. Описывается красота кавалергардской формы, а затЪмъ и наружность героя. „Лицо его возмужало и какъ бы отлилось въ свои законченныя формы. Скульптурная голова съ удлиненнымъ и безукоризненнымъ оваломъ, высокимъ золотящимся тупеемъ и пышными зачесами кь вискамъ была поднята высоко съ какимъ-то молодымъ и радостнымъ задоромъ. Голубые совершенно прозрачные глаза, обрисованные съ той же отчетливостью, что всЪ черты этой на рЬдкость законченной наружности, бросали прямо на собесЪдника играющие лучи безпечной удали и безудержнаго веселья. Его прежняя тоненькая и длинная фигура напрягла теперь свои кр$пк!е мышцы и довела ихъ до атлетической мощи и глад1аторской гибкости“. И далфе въ томъ же родЪ: надо прибавить, что Дарш!акъ не могъ бы дать такого опи-` саня: оно было совершенно не нужно въ конц 30-хъ годовъ, когда онъ будто бы писалъ Просперу Мериме. Дантесъ былъ самъ въ ПарижЪ, и Мериме могъ лично видфть всЪ его прелести. Очевидно, Гросманъ описываетъ каке-нибудь портреты, которые онъ видЗлъ, и умиляется надъ ними. Сохранились свидЗтельства, что наружность Дантеса больше нравилась дамамъ, чёмъ мужчинамъ, но вотъ Гросманъ представляетъ и въ этомъ отношени исключен. ИзвЪ-тно также, что къ своей службЪ Дантесъ относился халатно, и что его не разъ карали за это. У своего начальства онъ быль на худомъ счету. Однако, Дарийакъ имфетъ на это другое мнёне. Онъ передаеть сл5дующую самооцёнку Дан теса: „Вотъ уже скоро два года, какъ я зачисленъ корнетомъ въ кавалергардскй полкъ, состоящий подъ ш фствомъ самой императрицы. Пажъ герцогини Берруйской признанъ достойнымъ вступить въ тЪлохранители ея величества. Я от: личенъ за смотры и маневры высочайшимъ благоволен!емъ, бываю въ лучшихъ домахъ Петербурга, обласканъ товарищами и начальниками. ДЪла мои въ блестящемъ состоян!и“. Въ дальнЪйшемъ Дантесъ мечтаетъ сдфлаться „росойскимъ фельдмаршаломъ“. Ч$мъ не Иванъ Александровичъ ХлестаКОВЪР .

За обфдомъ въ ресторан, разумЪется, зашла рфчь о