Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

184 плотничьи артели на все Поволжье, изобилующемъ „питерщиками", т. е. бывалыми въ столицахъ людьми отхожаго промысла (маляры), — слѣдовательно, казалось бы, гораздо болѣе культурномъ, чѣмъ колдовская, лѣшая Чердынь. Однако, и здѣсь то же самое. Домашніе допрашиваютъ парня, не онъ ли подарилъ платокъ сосѣдкѣдѣвушкѣ, въ него влюбленной. Отвѣтъ: — Пошто я ей куплю, сестра, что ли? Дѣвушка проситъ парня поцѣловать ее. Отвѣтъ: — Я, братъ, боюсь съ чужими то цѣловаться, сейчасъ губы опрыснетъ, послѣ и присѣкай кремнемъ. Я только со своими цѣлуюсь, и то только на Христовъ день... Такимъ образомъ, поцѣлуй чужеродки — грѣхъ, караемый даже физически: онъ вреденъ для здоровья, отъ него бываетъ сыпь на губахъ. И это примѣта общеизвѣстная: — Отстань ты! — говоритъ тотъ же парень той же наянливой дѣвкѣ, — сказалъ, не стану, •— опрыснетъ, послѣ присѣкать надо. Невѣстка запримѣтитъ, — оговоритъ. (С. В. М. „Лѣсная глушь", Іос. сіѣ). Тутъ, пожалуй, небезвыразителенъ даже и страхъ попрековъ и насмѣшекъ со стороны именно старшей невѣстки, которая оказывается какъ бы предпочтительною блюстительницею нравовъ деверя. Не для этого частнаго случая, но вообще, не лишнее тутъ опять вспомнить, что мордовская )еп§а] обозначаетъ и невѣстку, и любовницу, а, въ случаѣ смерти мужа, она — естественная и, такъ сказать, автоматическая невѣста и жена его младшаго брата. Такъ что поведеніе деверя тамъ, у инородческихъ сосѣдей, ей, и въ самомъ дѣлѣ, не безразлично, а здѣсь пользуется ея особымъ вниманіемъ, по привычкѣ утратившаго смыслъ пережитка. Случай удивительнаго брака сообщаетъ „Русская народно-бытовая медицина" д-ра Т. Попова (СПБ. 1903). Сольвычегодскаго парня, Илью М., съ виду солиднаго,