Zarя russkoй ženšinы : эtюdы

204 и ту умыкаху жены себѣ, с нею же кто совгъщашеся“. 5. Книжныя легенды о кровосмѣсителяхъ весьма многочисленны. По явно церковному, наносному изъ Византіи, христіански дидактическому ихъ характеру, онѣ не относятся прямо къ темѣ этого очерка, такъ какъ „птичій грѣхъ", столь легковѣсный у Соловья-Разбойника, бухтарминскихъ каменыциковъ, яркинскихъ ново-древлянъ, радимичей и вятичей, становится въ этой литературѣ уже тяжеловѣснѣйшимъ изъ человѣчьихъ грѣховъ и взываетъ къ вѣрующимъ о самомъ жестокомъ аскетическомъ покаяніи. Героями-покаянцами въ легендахъ являются библейскій патріархъ Лотъ (См. Порфирьевъ. Апокр. сказ. о ветхозав. лицахъ. Стр. 228), отъ котораго, въ соединеніи съ эллинскимъ Эдипомъ, произошли, собственно говоря, и всѣ дальнѣйшіе: Іуда Искаріотъ, Андрей Критскій, сербскій Находъ-Симеунъ, папа Григорій и др. (Костомаровъ. Лег. о кров. 1. 180—196. Веселовскій. Андрей Критскій въ лег. о кров. Ж. М. Н. П. 1885. VI. Ждановъ. Русск. был. эпосъ. 239. 330). Но глубина впечатлѣнія, которымъ искусственная дидактическая литература отозваласъ въ народѣ, порождая въ немъ, по мѣрѣ христіанскаго просвѣщенія, новьгя сказанія того же содержанія или переработки и приспособленія старыхъ, свидѣтельствуетъ, что она, литература эта, была очень нужна, обличая грѣхи, далеко еще не изжитые обществомъ и нерѣдкіе въ немъ. Литература учительнаго инцеста испытала честь высшаго достиженія: изъ книги перешла въ сказочную и пѣсенную словесность т. е. въ складку и быль. Весь этотъ матеріалъ легко дѣлится на три категоріи, по типу преступленія: 1) Кровосмѣшеніе брата и сестры. 2) Лотовъ грѣхъ: кровосмѣшеніе отца съ дочерью. „Отцовщина".