Vladimіrskій sbornikъ : vъ pamętь 950-lѣtїę kreštenїę Rusi : 988-1938

ѵіп По признаку красоты Св. Владиміръ позналъ правую вѣру греческаго закона и передалъ стремленіе къ высокому и прекрасному всему Русскому народу; съ тѣхъ поръ зажглась неутолимая жажда гармоніи и благообразія въ русской народной душѣ. Отсюда наше незлобіе, миролюбіе, миротворчество, желаніе все обнять, все примирить и все простить, отсюда тихій благообразный ритмъ нашей иконописи и нашихъ церковныхъ мелодій, отсюда гармоническій, ликующій звонъ нашихъ колоколовъ, отсюда благолѣпіе нашего народнаго быта, пѣвучесть нашей народной души и музыкальность благозвучной народной рѣчи. Но такъ какъ на землѣ нигдѣ нельзя найти совершенной гармоніи, то русское сердце невольно устремилось къ небу, гдѣ царствуютъ въ полномъ согласіи любовь и правда, гдѣ сіяетъ вѣчная нетлѣнная красота и не смолкаетъ ликующее ангельское пѣніе. Изъ этого источника родилось томленіе по Небесному Іерусалиму, стремленіе къ вѣчному Граду, соединенное съ постояннымъ недовольствомъ собою, съ чувствомъ самоукоренія и глубокаго смиренія. Эта тоска по лучшему Отечеству замѣтна не только въ простой народной стихіи, но и у нашихъ лучшихъ писателей. Она-то и дала право нашей Русской Землѣ на столь исключительное имя „Святой Руси“. Идеалъ святости сталъ завѣтнымъ стремленіемъ Русскаго народа; какъ виѳлеемская путеводная звѣзда, онъ ведетъ его по всему его историческому пути отъ времени Св. Владиміра до нашихъ дней. По временамъ она какъ бы меркнетъ, закрытая мрачными тучами, появлявшимися на русскомъ историческомъ горизонтѣ, но затѣмъ она вспыхиваетъ съ новымъ блескомъ и народъ опять съ радостью устремляется за ней, какъ нѣкогда волхвы, шедшіе на поклоненіе Родившемуся Царю Іудейскому. Лютое татарское иго впервые временно помрачило этотъ спасительный свѣточъ и частью исказило самый духовный обликъ русскаго человѣка, но священный огонь, возженный Св. Владиміромъ, не угасъ въ эти мрачные годы, и не переставалъ согрѣвать и озарять изнутри русское сердце до тѣхъ поръ, пока не вспыхнулъ съ новою ослѣпительною силою, въ народившейся послѣ освобожденія Россіи и паденія Византіи идеѣ Третьяго Рима, въ которой Русь представлялась уже единственнымъ христіанскимъ царствомъ на землѣ, сохранившимъ неповрежденную чистоту вѣры и благочестія, которое не будетъ имѣть себѣ преемника, пока не откроется вѣчное Царство Христово. Во время Грознаго, который при своихъ широкихъ общихъ и богословскихъ познаніяхъ былъ самъ убѣжденнымъ провозвѣстникомъ и защитникомъ этой идеи, она еще болѣе упрочилась, пустивъ глубокіе корни въ русскомъ національномъ сознаніи. Смутная эпоха снова затемняетъ временно идеалъ Святой Руси, но зато онъ опять пышно расцвѣтаетъ въ дни ти-