Za rubežomъ : razskazы

у 191 типами ЛБскова, вродф Рейнера, ихь общаго знакомаго, какъ оказалось потомъ.

За чайнымъ столомъ Тюфяевой я и ветртилъ человъка въ домашнемъ костюмЪ и мягкой рубашк®. Очевидно онъ былъ зд5сь своимъ, старымъ знакомымъ. Но на немъ невольно сосрелоточивалось вниман!е окружающихъ, и это онъ владфлъ разговоромъ. Это и быль Н. С. Лъсковъ. Разговоръ былъ дЪфйствительно интересенъ. Простымъ, но необыкновенно красознымъ языкомъ разсказываль онъ, вспоминая свои странствования по Росси, и передъ слушателями вставаль подлинный бытъ народа, мнЪ, деревенскому жителю, знакомый и близ, но являвшийся теперь новымъ, углубленнымъ оригинальнымъ духовнымъ освЪшенемъ. Блестки юмора врывались иногда въ воспоминаня ЛЪскова, но тотчасъ же и гасли, уступая мЪсто трагизму души челов$ка. Такимъ было мое первое впечатльн!е отъ знакомства съ ЛБсковымъ. Припоминается мн теперь, какъ въ этомъ разсказЪ неожиданно заняла мфсто и родная мнф Пензенская губерн!я, гд$ по распоряженю англичанина построены: были кр$постными для себя каменныя, желЬзомъ крытыя избы и какъ, несмотря на всЪ настояня, крестьяне продолжали жить въ курныхъ, закопченныхъ избенкахь рядомъ съ построенными...

ЛБсковъ быль уже тогда пожилымъ и больнымъ человЪкомъ и въ эту первую нашу встрёчу и въ послЪдуюиЦя, довольно впрочемъ рёдк!я, жаловавпийся на одышку ‘и болЬзнь сердца. Это не мЬшало ему однако съ непередаваемымъ юморомъ называть себя дебютантомъ въ литературЪ. То было время, когда журналы: наперерывть ждали его разсказовъ на любимыя имъ апокрифическ!я темы

— А вБдь было время, — говориль онъ мн, когда меня въ грязь топтали, а главное, дружно замалчивали. А теперь вотъ я словно бы дебютирую.

Въ дЬйствительности либеральныя и сощалистическя тенденщи, ворвавиияся въ русскую интеллигенцию, а черезъ нея и въ литературу, насильственно и надолго наложили на нее свою печать. Съ независимыми художниками воевала критика, а крупныхъ замалчивала. И въ этой „фигуръ