Za rubežomъ : razskazы

старымъ другомъ въ маленькомъ кабачкЪ „Вен @а’Апуегспе“. Кабачекъ удивительный и, кажется, самый демократичный изъ всфхь кабачковъ и бистро Парижа, торчащихъ на каждомъ углу. Заходятъь каменьщики да маляры выпить стаканчикъ краснаго или бЪлаго вина, иногда коньяку, да перекинуться двумя-тремя словами съ хозяиномъ. А хозяинъ важный и толстый стоитъ за блестящимъ прилавкомъ, важно прибавляетъ разныхъ цвЪтовъ напитки въ спрошенный аперетивъ, и похожъ онъ тогда на альхимика. А кругомъ — на подоконникЪ и на полу, вертясь подъ ногами, разгуливаютъ собаки и кошки. И хозяинъ и его старуха жена больше любители животныхъ, и собаки и кошки у нихь хороши. Его окрика они слушаются словно диктатора, а старухина — не всегда, какъ палата своего президента,

Да и мой старый другъ большой любитель животныхъ: онъ чутко подм5чаегь ихъ нравы, иногда говоритъ съ ними, и если ужъ разсказываеть о животныхь, то они встаютъ передъ слушателемъ въ живыхъ и яркихъ художественныхь образахъ.

Въ ресторанЪ этомъ обЪдаютъ мало. Даже и меню никакого не полагается. Можно спросить у хозяйки, что у нея есть на сегодня: рагу изъ баранины, телятина или кроликъ сотэ? А кусокъ хорошаго сыру всегда найдется. Что есть, то и дадутъ, но зато дадутъ хорошо, по-домашнему, а если сказать хозяину, чтобы онъ далъ хорошаго вина, то онъ спустится въ подвалъ, покряхтитъ тамъ немного и вернется съ такой бутылкой, что потомъ въ стаканахъ будетъ играть и переливаться настоящее солнце Жиронды.

Такъ и завтракали мы въ весеный день, вспоминая далекое... Чужая жизнь кип$ла вокругъ, пробфгали мимо автомобили, шла праздничная толпа, направляясь къ недалекому отъ насъ Булонскому лЪсу. Веселье бываетъ иногда заразительнымъ. ВБроятно, оно было такимъ и на этотъ разъ, потому что мой другъ сказаль мнф неожиданно:

— Пойдемъ въ БулонсюИ лЪсъ. А если не жаль пяти Ффранковъ, сложимся и поиграемъ. Тамъ сегодня скачки,

— Пойдемъ.