Za rubežomъ : razskazы

Прогулка, конечно, прогулкой. Но вфдь вотъ, — еще и скачки. ВЪдь онъ, мой другъ, такъ любитъ лошадей, такъ хорошо умБетъ объ нихъ разсказывать.

И мы шли, медленно двигаясь, вмфстЪ съ густЬвшей и нароставшей толпой, перекидываясь отрывочными зам$чанями. Я толпы не люблю: въ ней какъ-то теряются отдъльныя лица, стирается ихъ духовная особенность, все сливается во что-то однообразное, не яркое, словно сЪрое. И это сБрое, заражаясь другъ отъ друга, вдругъ вспыхиваетъ иногда одной волей и однимъ чувствомъ — радости или страха, какого-то отуп$н!я или безсмысленной злобы. О, — мы оба, —я и мой другъ, мы видБли ее, эту страшную толпу, въ безсмысленной злобъЪ...

Теперь передъ нами шла разношерстная толпа людей, стремившихся къ отдыху. Конторщики и мелк!е торговцы, мидинетки, мелюе чиновники и приказчики — все то, что приковано къ прилавку и рвется къ природ$, заслоненной отъ нихъ рабствомъ передъ нуждой. Празлничная толпа не страшна, а слегка весела и всегда легкомыслена: принарядиться да пококетничать, людей посмотрБть и себя показать, — въ этомъ вся задача и все удовольстве.

Вотъ и Булонск лЪсъ, такой оригинальный въ первый моментъ своего пробужденя. Позеленфлыя, оброспия за зиму мохомъ деревья расходятся далеко величественными коллонадами аллей. Они еще голы, но въ набухающихъ почкахъ чувствуется трепетъ весны. Подъ яркимъ лучомъ солнца они словно см$ются и обЪщаютъ: погодите, вотъ завтра выкинутъ каштаны свои свЪчи-цвЪты. А тамъ, въ чащф, а то и въ стройныхъ рядахъ аллей уже бЪлфются нЪжнымъ пухомъ цв5ты. Это полудикюе фруктовыя деревья страны первыми привЪзтствуютъ родную весну.

Свертываемъ налфво, тамъ толпа гуще и похожа на муравейникъ. Среди нея надо ждать очереди или проталкиваться, чтобы взять билетъ, пропускаюций къ ипподрому и пройти черезъ счетчикъ. Тамъ толпа н5сколько рЪже и медленно движется мимо будокъ, гдЪ продаютъ билеты на выигрышъ приза. И ц$ны риска разныя, и будки