Zapiski Russkago naučnago instituta vъ Bѣlgradѣ

16

ви яссовъ, т. е. осетинъ, въ дружинахь суздальскихь князей ХП-го в$ка, и это конечно, доказываетъ, что как!я-то сношения между русскими и сФверными кавказцами были. Но только послЪ сверженя татарскаго ига и послЪ основаня московскаго государства эти сноштен!я становятся интенсивнЪе. Иванъ Грозный, завоевавъ Астрахань, вошелъ въ территор!альное соприкосновен!е съ сфвернымь Кавказомъ. На ТерекЪ строится крфпость Терки, и къ этому времени относятся первыя казацкя поселеня на сЪверномъ КавказЪ, (т. н. гребенске казаки). А приори можно предположить, что продолжавийеся столЪтями сношеня между восточнославянскимъ мромъ и народами сЪвернаго Кавказа оставили слЪды въ народной поэз!и, какъ восточныхъ славянъ, такъ и сЪверокавказскихъ народовъ. Всеволодъ Миллеръ указалъь на цфлый рядъ русско-сЪверокавказскихъ параллелей въ области героическаго эпоса; ЛИ РоШ\ка подчеркнуль черты сходства между восточно-славянскими и кавказскими сказками. Эти утвержденя, сдфланныя съ точки зрЪн!я общей фольклористической теор!и бродячихъ сюжетовъ, должны быть теперь провфрены и уточнены съ точки зрЪн!я новыхъ’ методовъ изслЪдован!я; ихь можно было-бы теперь значительно расширить и дополнить. Но во всЪхь этихъ случаяхъ нельзя установить, вяли-ли восточные славяне на кавказске народы или наоборотъ послЪдше на восточныхъ славянъ, или, наконецьъ, не черпали-ли ТЪ и друте изъ общаго источника, напр. изъ фольклора какого-нибудь исчезнувшаго тюркскаго народа. Есть однако НФсколько случаевъ, гдЪ можно установить прямое заиметвоване, а также и направлене, по которому заимствован!е шло. На два такихъ случая я и хотфлъ-бы указать.

Въ прошломъ столЪ!и, особенно въ первой его половин$, было записано много великорусскихъ свадебныхъ пЪсень съ совершенно безсмысленнымъ припЪвомъ: „ой редеди, у редеди, уреди“. Этотъ припфвъ не можеть быть объясненъ изъ русскаго языка. У адыговъ — т. е. кабардинцевъ и черкесовъ — тоже есть свадебныя пЪсни съ аналогично звучащимъ прип$вомь „Цегеда, иегеде4а, иегеда тах“. Изъ черкесскаго языка этотъ припфвъ объясняется очень легко: онъ значитъ: „иЪсня, самая лучшая пЪсня, самая лучшая счастливая пЗсня“. Сходство русскаго и черкесскаго припЪвовъ бросается въ глаза, и не можеть быть случайнымъ. И т. к. этоть припЪвъ съ точки зр$вйя русскаго языка совершенно безсмысленъ, зато легко объясняется изъ адыгскаго, то приходится признать, что русск!е заимствовали его у черкессовъ. Возникаетъ вопросъ: какъ, когда и ГДЬ?

Великорусскя свадебныя п$сни съ вышеупомянутымъ