Izabrannыe razskazы, str. 262

Она кипѣла. Ей все равно, вѣритъ или нѣтъ слѣпая бабка Но огорчало, выводило изъ себя, что бабка „много жгретъ" Ахъ ты, праяикъ тебя расшиби, волосатикъ тебя заѣшь, — кричала она мужскимъ голосомъ, — да что-жъ мнѣ на тебя, на старую кобылу милостыньку собирать? Я бѣгаю, бѣгаю, прощу у добрыхъ людей, всѣ ножки отбѣгала, а она жгретъ да жгретъ, знай лопаетъ, у-у вредная стерва... Стерва безотвѣтно сидѣли на завалинкѣ, пялила слезящіяся бѣльма и ждала, когда дочь дастъ ей по уху. Ждала не напрасно. Мишку Авдотья трепала за уши, а бабку била кулакомъ, иногда палкой, прямо по лиду. Бабка, стонала — по старости громко кричать не могла. На другой день лицо ея покрывалось зелеными пятнами. На одну изъ такихъ расправъ случайно наткнулась Лиза. Какъ и въ дѣтствѣ при видѣ жестокостей и надругательствъ, вся побѣлѣла, и сразу почувствовала тошноту. — Что вы дѣлаете, Авдотья? Обернувшись, та увидѣла „молодую барыню"—и сама испугалась: не грозности этой барыни, а того, что она,, все-таки, „барыня". И отскочила отъ бабки. — Да я, милокъ, я это маленько... только что поучила... У-у, она вредная... вы ее, барыня, не знаете. — Да вѣдь она вамъ мать... — Іолько и дѣлаетъ, жгретъ съ утра до вечера, а ужъ я всѣ ноженьки отмотала... Ты чего, паршукъ смотришь — крикнула на Мишку, съ любопытствомъ взиравшаго, какъ „учатъ" бабушку. — Я тебѣ задницу-то надеру, колесомъ • у меня пойдешь, сукинъ котъ... — Сама сука... — Мишка осмѣлѣлъ, что рядомъ Лиза, и шморгнувъ носомъ, стрекнулъ ко флигелю. Лиза почувствовала, что дальше ничего сказать не можетъ, расплачется — и, махнувъ рукой, пошла себѣ во флигель. Варвара Михайловна много спокойнѣе отнеслась къ дѣлу.