Rodnoe

116 — Да вѣдь... померъ. Пришла бумага... холера тамъ была... горе такое. Акимушка у тебѣ, при баняхъ... Сенька, внукъ... на суконной... Василій, середній сынъ... у мушника въ молодцахъ. Гришка, внукъ... такъ, котуетъ... Давеча... на поминки приходилъ... та-акъ скандалилъ... Размотало всѣхъ, что воробьевъ по застрѣхамъ... кто игдѣ... — Та-акъ... И у тебя не бываютъ? — Нонеча гдѣ деньги, тамъ и родная сторона. Нонеча далъ кто полтинникъ, вотъ и родня сталъ... Такъ, горохомъ... врозть... Помолчали. — Жить-то, сталыть, не будешь здѣсь... Акимкуто мово не обидь. Онъ у меня одинъ изо всѣхъ, помнитъ. А вонъ внуковъ отъ его куды занесло! Одинъ на чугункѣ кондукторомъ... по всей землѣ-э ѣздитъ... другой въ острогѣ сидитъ... за это самое... вотъ бунтовали когда... Убѣгъ, былъ... опять пымали, засадили... Акимушка сказывалъ... письмо отъ его пришло... опять, говоритъ, убѣгеть... Было видно, какъ въ окнахъ дома пробѣжала въ бѣлой кофточкѣ Паша. Крикнула: — А я по-деревенски хочу! Гдѣ у васъ? Выбѣжала на крыльцо босая Софьюшка, а за ней въ шелковой голубой юбкѣ и ночной кофточкѣ Паша. Софьюшка показала ей рукомойникъ, черный, чугунный, съ носиками. Рукомойникъ прыгалъ на проволокѣ, плескалась вода, и смѣялась бѣлокурая, скинувшая кофточку, Паша. Поглядывалъ изъ-за машины Поповъ, пилъ чай и косилъ глазомъ. Николай Данилычъ погрозилъ пальцемъ, Паша погрозила ему. И красиво грозила, и красиво ежила плечи, и сочно смѣялась, и если бы не зналъ онъ, кто она и откуда, никогда не подумалъ бы, что она вся здѣшняя, съ этихъ дворовъ, съ этой округи: потому что и булочники были когда-то съ этой округи, сосѣдней волости. И когда такъ плескалась она,