Vъѣzdъ vъ Parižъ

120 XI И вотъ — Европа... На зыбкой чертѣ мертваго и живого, когда лодка, затаиваясь въ блескѣ, протаскивала меня подъ шарившими во тьмѣ усами сторожевыхъ прожекторовъ, я мысленно протягивалъ къ Европѣ руки. Она пойметъ! Много у ней заботъ и величавыхъ плановъ, многаго она не знаетъ... Я разскажу ея конгрессамъ, мыслителямъ, политикамъ, ученымъ, славнымъ ея, покажу... брюки-діагональ, дробинки, мѣшокъ, портянки... душу ей покажу свою, — какая стала!.. — пиголицей буду кричать... Она пойметъ. Гордой человѣкомъ, первой въ немъ божество узрѣвшей, — ей станетъ за человѣка страшно. А ея хранилища, гдѣ думы Величайшихъ, сокровища, въ которыхъ — геній, идеалы и красота тысячелѣтій... — и видно даже слѣпому глазу побѣдное движеніе...! Все она пойметъ. Вѣчно она искала идеалы, выливала ихъ въ бронзу, изъ камня выбивала, ковала изъ желѣза, творила словомъ, линіей и звукомъ... Я передъ Леонардо встану, передъ Анджело, передъ Святымъ Францискомъ, передъ... Побѣдой Самоѳракійской... передъ Прекрасной..! — и выну изъ мѣшка осколокъ хлѣба изъ шелухи, прострѣленный пиджакъ, брюки-діагональ, за которыя меня таскали, которыхъ бояться нужно... руки покажу, скобленыя стекломъ, голову, прячущуюся въ плечи, голосъ подамъ свой птичій, покажу душу и... побѣду послѣдней мысли, на высотахъ..! Скажу, что это только слабыя эмблемы, что все... нельзя Но зачѣмъ — все?.. Тамъ — умъ глубокій, сердце — во всю вселенную..? Пришелъ, взглянулъ, поговорилъ, послушалъ... Выздоровѣлъ...— итакъ мнѣ стыдно!.. Боже, въ какой одеждѣ я, съ какими старыми словами, съ какими думами..! Я запихнулъ поглубже мѣшокъ съ „эмблемами", душу завязалъ покрѣпче, чтобы не кричала... Шумно и безъ того. Гудки и грохоты — за облака несутся. Мимо, мимо!.. Что тутъ — птичій пискъ?!.. Орлы парятъ...